Отвлекусь сам и отвлеку вас немного.
Вот чем мне ещё нравится писать - так это тем, что в процессе сбора материала сам узнаёшь много интересного.
Сегодня читал про Александровскую сопку. Всего-то надо мне было - понять, до какого места тропа нахоженная, а где курумы начинаются.
Но вот наткнулся на интересный материал, и хочу поделиться.
Рисунок В.А. Жуковского "Гора Урал за 5 верст"Автор рисунка - Василий Андреевич Жуковский, знаменитый русский поэт - был также наставником великого князя Александра Николаевича, будущего Императора Александра II. И вместе со своим воспитанником посетил интересующие нас места.
Кстати, а вот ещё одно знакомое вам имя: полковник Павел Аносов - русский горный инженер, учёный-металлург, тот самый, чьим именем названа та улица в Златоусте, по которой постоянно катаются наши герои. Так вот, Павел Петрович написал 12 июня 1837 года в рапорте Департаменту горных и соляных дел:
«…9 июня Его Высочество, подарив мастерам и мастеровым 1750 рублей, изволил отправиться в 5 часов утра в обратный путь. Доехавши в экипаже до часовни, находящейся в 4 верстах от Златоуста, Его Высочество со свитою и некоторыми чиновниками Златоустовского завода пересел на верховых лошадей, тут приготовленных, пожелал проехать всю станцию верхом. Поднявшись на Урал, разделяющий Европу от Азии, Его Высочество изволил всходить на одну из высочайших сопок Урала по крутым утесам и россыпям. На самой вершине любовался разнообразием гор, грядами расположенных по направлению Урала и видимых на пространстве более 40 верст в обе стороны. Вершина Урала находится над поверхностию океана на 2098 футов, Его Высочество спустился потом по другому направлению, и, выехав на большую дорогу, проехал по тракту до самой станции, на которую и прибыл в 9 1/2 часов».
Но это - сухие строчки официального отчёта. А вот цитата из личной переписки (секретарь и помощник Аносова пишет):
«Отъезд его высочества назначен был в 5 часов утра 9 числа. Толпы народа ожидали уже его и он, простившись со всеми ласково, отправился в коляске. За Ветлугою ожидали его и свиту верховые лошади, выставленные казачьим кантонным Лабзиным; тут же были и наши заводские лошади для начальника и некоторых из чиновников, испросивших еще прежде позволение сопровождать его высочество до первой станции.
Бывши в Златоусте в сюртуке Преображенского полка, тут его высочество изволил явиться в казацком кафтане — и что это за прелесть! Нельзя было довольно насмотреться на него, как он рисовался на лошади и лихо скакал во весь карьер. Проезжая мимо сопки Урала, его высочеству вздумалось побывать на ней. Вздумано и сделано! Он тотчас приказал одному из нас следовать вперед и со всею свитою поворотил за провожатыми в лес, где нет ни дороги, ни тропинки. Пока было можно, версты четыре мы следовали на лошадях; но потом от беспрерывно увеличивающихся препятствий, от громадных камней и крутизны, сошли с лошадей и с большим затруднением взбирались на самую вершину сопки. Чем далее, тем более затруднений и усталых, так что из всей нашей кавалькады, которою его высочество несколько раз любовался, осталось немного.
Несмотря на убедительные просьбы генерал-адъютанта Кавелина, чтобы не подниматься далее, а удовольствоваться пройденным пространством и открывшимися уже прелестными видами, его высочество изволил отвечать, что он затем и решился подниматься на гору, чтобы достигнуть высочайшего пункта. Таким образом, продолжая далее, первые очутились на самой вершине Паткуль, Адлерберг и один из наших горных инженеров. Приблизившись к ней вместе с великим князем, мы общими усилиями способствовали его высочеству перебраться через несколько затруднительных скал и, наконец, он на высоте, где по одну руку Европа, а по другую Азия, и мы все прокричали ему «ура».
Утро было чудесное. Его высочество радостен и весел, а мы, горные, о! Мы в это время были на небесах! Отдохнувши несколько, вдруг его высочество говорит: «Господа! Споемте все вместе Боже царя храни!», и начал первый.
Каждый из нас, как умел, но с душевным благоговением, вторил ему и потом громкое «Ура!» огласило в этом месте пределы двух частей света. Картина истинно величественная и потрясающая душу! Сын могущественнейшего из владык земных, на уединенной скале одной из высочайших гор Рифея, с несколькими из верноподданных державного отца его, испрашивает ему благословение Царя царей! Слезы умиления и благоговения сопровождали мольбы наши…
После этого мы стали спускаться с горы, избрав для сего противный склон её, и по нескольким отдыхам наконец достигли почвы. Тут ожидали Его Высочество генерал-адъютант Карелин и некоторые из свиты, не поднимавшиеся на гору, и все вместе выехали на большую дорогу».
Ещё один набросок В.А. Жуковского - заметьте, тогда она называлась просто "гора Урал"ИсточникЪ, стр. 13