Цезарь Куников: звезда и смерть легендарного командира.
По моему скромному мнению, почти все биографии страдают телеграфной сухостью. Основная же масса – это «родился, учился, работал, женился». После такого вступления уже мерещится надгробная плита. Трудно живого человека разглядеть сквозь эту словесную сухость. Поэтому постараемся рассмотреть человека в его делах, письмах, воспоминаниях товарищей и тех мелочах, что составляют соль жизни.
Цезарь Львович Куников в военно-морской форме
Порой создаётся впечатление, что всю жизнь Цезарь Львович Куников ломал свою судьба так, чтобы в итоге оказаться на пылающем плацдарме «Малая Земля». Казалось бы, два высших образования, взлёт по партийной линии, отличная карьера, семья и маленький сын, а также пуленепробиваемая «бронь» от отправки на фронт. Но партийной работой он, скорее всего, тяготился бы, если б не жажда общения с людьми. Куников опасался стать простым партийным болтуном, поэтому, получив диплом инженера и диплом технолога-механика, он начал работу с нижней ступени мастера токарного отделения. В 1938 году Куников уже начальник технического отдела Наркомата тяжёлого машиностроения, в 1939 – директор НИИ технологии машиностроения…
Война. Нарком по боеприпасам Пётр Горемыкин всеми силами пытается добиться перевода Куникова к себе заместителем. Цезарь вообще уже тогда славился своими незаурядными организаторскими способностями вкупе с профессионализмом. Однако, как вспоминает Наталья Васильевна, жена Куникова, первые несколько недель войны Цезарь почти не выходил из ЦК партии, бомбардируя требованием снять «бронь» и отправить его на фронт. Наконец, ЦК сдалось, и молодой старший политрук отправился в район посёлка Болшево в 14-й отряд водных заграждений (ОВЗ). Там он познакомился с Вениамином Богословским (будущим начштаба батальона) и военфельдшером Марией Виноградовой, с которыми он и пройдёт весь боевой путь до холодных февральских волн Чёрного моря.
НКЛ-27 можно было транспортировать практически любым транспортом, верно, кроме мотоцикла
Отряд был практически небоеспособен. 20 деревянных полуглиссеров НКЛ-27 даже не имели вооружения, двигатели выходили из строя и прочее и прочее. Пробный переход по маршруту Химки – Пироговское водохранилище осилил всего лишь один единственный катер, остальные пришлось буксировать до места дислокации. И вот тут снова раскрылась кипучая натура Куникова. По мне, так он строил свою собственную армию для своей войны с нацистами. «По знакомым и друзьям» он отыскивал вооружение. Например, в ОКБ-15 у Бориса Шпитального Цезарь «разжился» 10-ю ШКАСами и 5-ю станковыми пулемётами «Максим». Также Куников выбивал в Московском облвоенкомате техников и лично учился и обучал личный состав методам ведения ночного боя, который считал единственным предпочтительным для беззащитных деревянных корпусов катеров-полуглиссеров.
В Ростове в конце сентября 1941 года, где 14-й ОВЗ был включён в состав Азовской флотилии, Куников штурмом взял Ростовский областной краеведческий музей и вынес оттуда всё возможное для боевого применения, включая станковый пулемет «Максим». Правда, горячий офицер всё же оставил расписку об изъятии. Вообще, везде, где бывал Цезарь, он не терпел бездеятельности, то он довооружал свой отряд, то проводил работу по набору добровольцев. Во многих книгах-воспоминаниях участников битвы за Новороссийск Куникова характеризуют как человека с педагогическим талантом и обладающего недюжинными ораторскими способностями.
В Приазовье и дельте Дона с его бесчисленными протоками и рукавами, которые по-южнорусски принято называть гирлами, начала коваться слава, как самого Куникова, так и его бойцов, которых по имени командира стали называть «куниковцами». На месте Цезарь сразу начал работу по координации действий с местными партизанами из отряда «Отважный-1» под командованием бывшего директора Синявского рыбзавода Николая Рыбальченко (отрядом «Отважный-2» руководил Александр Гуда). Благодаря этому, вскоре бойцы 14-го ОВЗ стали чувствовать себя как дома в этом лабиринте донских протоков с их капризностью и сезонными изменениями фарватера.
Вот такими протоками изобилует дельта Дона, настоящий заросший лабиринт со своими секретами и тонкостями
Местные партизаны в основном занимались сбором ценных разведданных. Но по прибытии 14-го ОВЗ было принято решение, соединив усилия, нанести «визит вежливости» европейским гостям. В селе Синявское, расположившееся на берегу Мёртвого Донца (рукав дельты Дона), квартировался немецкий гарнизон. В ночь на 26 октября 7 катеров отряда Куникова с партизанами на борту незамеченными проникли в Мёртвый Донец и подошли к немецкому гарнизону. Внезапный интенсивный оружейно-пулемётный огонь застал немцев врасплох. В этом рейде отряд уничтожил до 200 гитлеровцев.
Николай Прокофьевич Рыбальченко, после боёв на Дону будет включён в состав отряда Куникова и вместе с ним станет бойцом легендарного 305-го батальона морской пехоты
Вскоре, благодаря разведданным, стало известно, что упёртые нацисты продолжают стягивать к селу Синявскому силы. Это было обусловлено тем, что по берегу Мёртвого Донца проходит железная дорога, по которой немцы перебрасывают свои эшелоны к Ростову. А у села Синявское они как раз сконцентрировались. Визит решили повторить, но уже при поддержке авиации.
Снова ночью, уже на 10 ноября, «куниковцы» и партизаны скрытно подошли к селу, перекрыли возможные пути отхода эшелонов и по сигналу Куникова открыли пулемётный и на сей раз и миномётный огонь (заранее на полуглиссера были установлены миномёты). За считанные минуты немецкие части и эшелоны на железнодорожных путях оказались в котле, на который и обрушилась советская авиация. И снова отряд полуглиссеров и партизан скрылся в плавнях и заросших гирлах дельты Дона. Впоследствии было установлено, что в том рейде нацисты потеряли несколько десятков единиц бронированной и автомобильной техники и несколько сотен солдат и офицеров. Это не считая того, что работа железнодорожной станции была парализована на неделю.
До конца 1941 года «куниковцы» провели не одну успешную диверсионную операцию, а также участвовали в боях у местных населённых пунктах, уничтожая живую силу противника и блокируя его пути сообщения.
Дон, скованный льдом, что говорить о мелководных протоках
На низовья Дона пришла зима, более суровая нежели обычно. Протоки покрылись толстой коркой льда, что, правда, дело обычное. Полуглиссера НКЛ-27 с их деревянным корпусом теперь были бесполезны, к тому же они были порядком истрёпаны в боях. Командующий Азовской военной флотилией контр-адмирал Сергей Горшков отдал команду сформировать из моряков ОВЗ отряд морской пехоты. Так, Цезарь Куников, иррационально влюблённый в море (как и все влюблённые в эту стихию, включая автора, так как взаимностью она не ответит) ещё со времён неудачной попытки поступить в училище ВМФ, оказался на суше.
К этому времени фронт стабилизировался. Посему «куниковцам» было поручено вести разведку и патрулирование. Однако, в связи с ледоставом территория патрулирования увеличилась значительно. Теперь для форсирования рек и протоков пехоте противника плавсредства не требовались. Следовательно, патрули были вынуждены порой впустую распалять свои силы, ввиду недостаточной мобильности и отсутствию лёгкого быстроходного транспорта.
Цезарь и тут проявил свойственную ему смекалку. Куников приказал прошерстить весь Азовский район в поисках… коньков. Изысканных пируэтов от морпехов не требовалось, а вот мобильность отрядов в критические моменты повышалась многократно. В шутливой форме Цезарь сообщил об этом новшестве в письме родным: «Катаемся на коньках, ходим в разведку, постреливаем по немцам…»
Замерзающий зимний Азов
29 ноября 1941 года Ростов-на-Дону был освобождён от нацистов, в первый раз (второй раз немцы войдут в Ростов летом 1942 года). Улучив момент передышки в середине декабря, Куников отправляется в освобождённый город. Отправив письма родным, он осматривает город, за который они и бились, и возвращается в уже родные рыбацкие хатки, затерянные в гирлах Дона, в гневном расположении духа. Сходу он предложил организовать такую же поездку для всех политруков и партизанских агитаторов в освобождённый город, чтобы они не из газетных материалов знали, что такое нацистский «ордунг» даже на несколько дней.
В одном из писем Куников напишет о Ростове: «Много сожжённых зданий. Жители некоторых кварталов целиком сгонялись и расстреливались немцами…»
Однако, несмотря на стабилизацию фронта, морпехи и не думали прекратить свои дерзкие вылазки в стан противника. Диверсионные операции, проводимые по привычке ночью, стали головной болью гитлеровцев. Подрывы железнодорожных путей и автомобильных трасс вместе с транспортом заставили немцев передвигаться только в дневное время суток. В начале 1942 года Цезарь, наконец, получает долгожданное звание - майор, а, следовательно, переходит из политсостава в командный, чему судя из писем необычайно рад.
К тому же стоит помнить, что руководя боевыми действиями отряда морской пехоты, Куников одновременно продолжает оставаться командиром 13-го дивизиона сторожевых кораблей Азовской военной флотилии (так теперь назывался 14-й ОВЗ). Он активно ведёт подготовку катеров к весенней навигации. Для этого он выехал в Краснодар и Армавир, чтобы лично проконтролировать ремонт матчасти дивизиона. Цезарь также прилагает усилия по организации работы ремонтных мастерских непосредственно на местах, это касается как катеров, так и вооружения. В этом человеке, поразительно для современного обывателя, в нужный момент «выпрыгивал», то новатор и рационализатор, то грамотный командир, то вдохновляющий бойцов лидер.
22 апреля родненькие отремонтированные полуглиссера прибыли из Краснодара на Дон. Моряки снова «обрели крылья». Впереди их ждала Тамань, а Куников сделал ещё один шаг к бессмертному плацдарму «малоземельцев».
Во второй половине июля 1942 года положение наших войск на юге резко ухудшилось. Враг ломился на Кавказ. 24 июля пал Ростов-на-Дону. А 29 июля гитлеровцам удалось форсировать реку Кагальник в районе Новобатайска, что южнее Ростова.
На тот момент 13-й дивизион сторожевых катеров Цезаря Куникова, базировавшийся в Азове, оказался почти в полном окружении с суши. Наконец, поступил приказ отходить морем к Ейску. Гладко было на бумаге. 13-й дивизион располагал тогда 2-мя сейнерами «Орёл» и «Стрела», а также 13-ю катерами. При этом необходимо было не только спасти матчасть и личный состав дивизиона из полного окружения, но и вывезти товарищей по оружию из партизанского отряда «Отважный-1». Разместить всех бойцов дивизиона и партизан на катерах и сейнерах оказалось невозможным. Было принято решение поместить часть личного состава на рыбацкие лодки, которые и возьмут на буксир.
Словно опасностей для кильватерной колонны, не избалованной средствами ПВО (и это ещё мягко сказано), было мало, так с утра 2-го августа на просторах Азовского моря разрезвился крепкий западный ветер, волны поднимались до 2,5 метра. Выходить в такую погоду катерам и сейнерам на грани перегруза, да ещё с вёсельными лодками на буксировочном тросе не просто опасно, катастрофично опасно. Дивизион оказался в трагическом положении. Остаться, значит, затопить дивизион и принять последний бой, выйти в море – не только подвергнуться риску погибнуть под волнами, но и, учитывая маневренность такой колонны, попасть под крылья люфтваффе, а, быть может, угодить под артобстрел с берега, если враг уже завершил окружение дивизиона. Ведь отойти далеко от берега не было никакой возможности.
Куников принимает решение выйти в море в 19:00 и рискнуть прорваться в Ейск, выслав два дозорных катера вперёд. В назначенный срок кильватерная колонна вышла в Таганрогский залив, более крепкие сейнеры держались несколько мористее.
Берег у Азовского моря у Порт-Катона
Пройдя около 25 морских миль по Азову, в районе Порт-Катона уже глубокой ночью дивизион Куникова заметил подаваемые с берега световые сигналы и оружейные выстрелы. Посланный на разведку катер выяснил, что сигналы подавали оставшиеся в живых краснофлотцы из состава береговой батареи №661. Бойцы батареи, израсходовав все снаряды, получили приказ подорвать батарею и отойти к Ейску. Первый приказ был выполнен, а отойти они уже не могли – противник перерезал пути отхода. По разным данным выживших краснофлотцев было от 30 до 58 человек. К тому же разнятся данные по дате эвакуации. В одних источниках указывают 1 августа (соответственно, и дивизион Куникова должен был выйти раньше), в других 2-ое.
Однако, сути это не меняет. «Куниковцы» в полной темноте, при не самых благоприятных погодных условиях, с незнакомого им обрывистого берега сняли несколько десятков человек. Для того чтобы разместить вновь прибывших, Куников приказал оставить на борту только боеспособное вооружение и амуницию, всё лишнее – за борт. И без того тихоходную колонну 13-го дивизиона стало захлёстывать волной, моряки отчаянно вычерпывали воду любыми пригодными средствами, включая каски.
До Ейска оставалось менее 5 морских миль, и словно бед было мало, как куниковскую колонну встретили самолёты люфтваффе. Но и в этот раз 13-й дивизион показал удивительную живучесть. Несколько раз «пикировщики» Ju-87 заходили на колонну катеров, но единственной поражённой целью оказался катер, который от близких разрывов потерял управление и был выброшен на камни. Экипаж удалось спасти.
К этому времени Ейск уже был фронтовым городом. И вскоре 13-й дивизион вновь должен был стать надеждой на эвакуацию для оставшегося ейского гарнизона и раненых. Теперь курс был взят на Темрюк с заходом в Приморско-Ахтарск. Фронт стремительно откатывался на Кавказ, нацисты грезили нефтью.
В Темрюке на базе 13-го дивизиона из личных составов кораблей Темрюкской базы, вышедших из строя, был сформирован Азовский отдельный батальон морской пехоты. Командиром был назначен Цезарь Куников, комиссаром – Василий Петрович Никитин, начштаба – Вениамин Сергеевич Богословский. Батальон вооружался снятыми с кораблей пушками и пулемётами, но при мастеровитости Куникова это только открывало дорогу его смекалке.
Цезарь Куников (справа) и Василий Никитин
21 августа вновь созданный Азовский батальон принял один из первых крупных боёв. После артиллерийской подготовки позиции батальона были атакованы румынской кавалерией. Но при поддержке канлодок в порту Темрюка с корректировкой артпоста в батальоне и дружному пулемётно-оружейному огню, атаку отбили, как первую, так и вторую, не понеся значительных потерь. Однако тяжёлая обстановка сложилась на флангах и, чтобы избежать окружения, «куниковцы» отошли к востоку города.
23 августа уже новые позиции подверглись методичному артиллерийскому обстрелу. И снова последовала атака румынской кавалерии. Однако, теперь командование противника бравых румынских конников, уже не раз драпавших с поля, усилили группой танков. И тут следует вспомнить ту самую мастеровитость и смекалку Цезаря. Он, как вспоминали сослуживцы, вообще любил и ценил мастеровых людей. Поэтому сколь бы скоро война не сгоняла его с очередного места, он старался применить свои недюжинные силы во благо Родине (и плевать, как пафосно это звучит, если это правда). Так в кустарных условиях во фронтовом Темрюке Куников настоял на создании «эрзац-танков».
Поднятая со дна корабельная 45-ка
На автоплатформы (грузовики ЗИС) из-под прожекторных установок устанавливали 45-миллиметровые корабельные пушки. Настил этих «платформ» был крыт стальными листами, так как привычный деревянный настил разлетелся бы от отдачи при стрельбе с кузова. По команде моряки-артиллеристы быстро и скрытно выдвигались к переднему краю обороны батальона, вели огонь прямой наводкой и, поддержав оборону огнём, также быстро покидали позицию. Сколь бы неказисто не выглядели данные «творения», они не слабо помогли в обороне города. Так, во время атаки позиций Азовского батальона 23 августа противник потерял более 300 кавалеристов и 4 танка, а за весь день счёт потерь врага достиг 1500 человек.
Тяжёлые бои настолько обескровили румынскую кавалерийскую дивизию, что её пришлось снять с фронта и отправить на переформирование, заменив свежими силами. А вот защитников Темрюка заменить было просто некем. Враг уже подходил к Новороссийску. 24 августа морская пехота Азовского отдельного батальона, 144-го и 305-го батальонов оставили Темрюк. Последние два батальона были объединены в 144-й отдельный батальон, а Азовский получил наименование 305-й.
Именно под этим новым «именем» батальон будет прикрывать отход советских войск с Тамани. Вплоть до 29-го августа батальон Куникова держался в обороне, отбивая атаки противника, поддерживаемые авиацией и бронетехникой. Оборона растянулась на протяжении от станицы Варениковская до посёлка Пересыпь на берегу Темрюкского залива. В тылу оставался только личный состав Керченской ВМБ, который всеми имеющимися силами противодействовал попыткам высадки вражеского десанта.
Непосредственно батальон Куникова при этом оборонял фронт длиной в 17 километров. Здесь нельзя не отметить отменную реакцию Цезаря на изменение обстановки. Он чувствовал линию обороны, как собственные нервные окончания, и малейший раздражитель отзывался резким противодействием. Ведь только так можно было сдерживать врага такими силами вплоть до первых чисел сентября. Но это преследовало лишь одну важную цель – дать время эвакуировать оставшихся защитников Тамани и раненых. Вражеские части уже захватили Анапу и взяли Тамань в кольцо.
Устав от строптивых морпехов и результативной работы, несмотря на численность, нашей артиллерии, гитлеровцы начали переброску на Тамань свежей 46-й немецкой и 3-й румынской дивизий.
В ночь на 5 сентября, наконец, все бойцы Таманского полуострова были эвакуированы, в том числе состав Керченской ВМБ, то, что от неё осталось. Однако, 305-й остался в прикрытии. После выполнения поставленной задачи батальон отошёл на тонкую косу, поросшую камышом, между Чёрным морем и Кизилташским лиманом. То ли нацисты не заметили опытных для такой местности «куниковцев», то ли не желали ввязываться в бой со знакомыми им морпехами и снаряды пожалели, но, заблокировав косу с обеих сторон, не предприняли никаких попыток ликвидировать батальон.
Коса у Кизилташского лимана
Днём ранее по личному приказу заместителя командующего Новороссийского оборонительного района Сергея Горшкова специально для немедленной доставки в штаб НОРа майора Куникова был выслан торпедный катер. Куникову было поручено немедленно ознакомиться с положением в НОР, а также сформировать пополнение для 305-го, который в свою очередь был снят с берега уже ранним утром 6 сентября.
Как это ни странно, но мало кто знает, что в 1942 году майор Куников непосредственного участия в оборонительных боях в восточной части Новороссийска, где и был остановлен враг, не принимал вовсе. У судьбы скверное чувство юмора, а к людям талантливым и одарённым у неё очень часто вообще какой-то личный счёт.
6 сентября на рассвете на пристани Геленджика Куников встречал свой 305-й батальон, измотанный боями и валящийся с ног от бесконечного маневрирования. К этому времени Цезарь уже смог собрать из состава Новороссийской ВМБ около двухсот бойцов для доукомплектования, но этого было мало. 305-й получил целых трое суток отдыха, а вот командирам батальона отдых в этот раз не светил. В поисках бойцов Куников вместе с начштаба Вениамином Богословским буквально перетряхнули госпитали Геленджика и тыловые подразделения, чтобы батальон всё же стал полнокровным. К вечеру 7 сентября Куников справился с задачей – 305-й насчитывал более 750-ти морских пехотинцев.
Даже сейчас дорога между Новороссийском и Геленджиком, расширенная и современная, не самый безопасный путь. С одной стороны море, с другой - скалы
Через пару дней поступил приказ выдвинуться в Новороссийск и занять оборону у стен цемзавода «Октябрь». На машины морпехи грузились уже в сумерках и выдвинулись на рубежи в полной темноте. Узкая дорога на Новороссийск по сути горный серпантин, с одной стороны отвесная стена гор с острыми скалами камня-трескуна (автор не раз вспарывал кожу этим капризным геологическим отложением), с другой стороны крутой обрыв в море. Из-за ночных бомбёжек движение началось во тьме без света фар. На головной машине на левой подкрылке поместился Куников, а на правой - Богословский, чтобы хоть как-то ориентироваться. При этом из Новороссийска двигались колонны с ранеными и эвакуированными.
ЗИС-5 или "Захар Иванович"
Внезапно, грузовик наскочил на идущий навстречу автомобиль. Куникова прижало к корпусу с такой силой, что уже в госпитале ему диагностировали контузию позвонков. По иронии судьбы легендарного командира в сам госпиталь доставили в той же машине, которая и придавила его. Командовать 305-м было поручено Богословскому. И целых десять дней 305-й батальон будет отражать по нескольку массированных атак нацистов в день, пока морпехов не заменят армейцы. К тому времени от батальона останется менее сотни человек.
Можете себе представить разочарование такого лидера как Куников после того, как его вышибло из строя банальным ДТП, особенно в такой момент! Его не тронули ни пули, ни артиллерийские снаряды, ни авиабомбы, а вот о ЗИС-5 (на которые он в Темрюке ставил 45-ые корабельные пушки), как говорится, речи не было. Цезаря отправили на лечение в Сочи, оттуда он и писал следующие строки своей жене Наталье:
«Мне стыдно, что я по пустякам выбыл из боевого строя. Я даже не ранен, а просто был прижат кузовом машины и контузия позвонка… И вот, Ната, как ты заклинала – ни волны, ни осколки меня не тронули, а ЗИС-5 покорёжил…»
Цезарь Куников с женой Натальей и сыном Юрой
В конце сентября Куников выписался досрочно и сразу же бросился в Геленджик. Но родного 305-го батальона он не нашёл, его попросту более не было. Батальон «поглотила» война с её переформированиями и неизбежными потерями. Оставшиеся в живых морпехи в основном влились в 83-ю и 255-ю бригады морской пехоты и были отправлены на оборону Туапсе, а некоторых включили в состав ПДО (противодесантной обороны) Новороссийской ВМБ.
В штабе Куников познакомился с капитаном 1 ранга (на тот момент) Георгием Холостяковым. Он, смерив недолечившегося майора взглядом, принял решение не бросать талантливого командира в огонь сразу после выписки, а назначить командиром 3-го участка ПДО базы. По данным разведки противник продолжал накапливать плавсредства в районе Анапы, а посему риск десанта в обход горящих стен цемзаводов, где вермахт не мог и шагу ступить, был велик. Холостяков, верно, знал о профессионализме Куникова и его таланте приводить любую систему в боеспособное состояние. И не прогадал, Цезарь сразу включился в работу со свойственным ему энтузиазмом, доводя командование до белого каления вечными запросами и нововведениями.
Иван Васильевич Жерновой
3-й боевой участок ПДО простирался от Толстого мыса Геленджика и до Прасковеевки на северо-восток общей протяжённостью около 20 километров. Именно здесь он снова встретил старых боевых друзей – славного пулемётчика Павла Потерю (которого он заприметил ещё в Приазовье), военфельдшера Марию Виноградову и других. На следующий же день он вместе с начштаба участка Иваном Жерновым выехал осматривать хозяйство, добравшись до Джанхота и Прасковеевки. Уже к вечеру Куников поставил перед собой и составом БОУ (боевой оборонительный участок) следующий задачи:
- выкопать и вооружить два ряда сплошных траншей, построить доты и дзоты по составленной схеме;
- заминировать все промежуточные, десантно-доступные щели (этот термин местный, он означает складку рельефа меж двух горных массивов, спускающуюся к берегу), установить там два ряда колючей проволоки;
- выписать огнемёты и поставить их в наиболее опасных местах;
- подготовить «камнемёты» на всех опорных пунктах и общую сигнализацию.
Последний пункт, верно, требует пояснения. «Камнемёт» представлял собой специально выкопанную под углом к берегу яму, в которую закладывалась взрывчатка. Она прикрывалась досками, а сверху насыпались булыжники. Взрывателем служил или бикфордов шнур, или электричество. При детонации чёрная туча камней обрушивалась на берег. Как говорится, дёшево и сердито.
Берег между Геленджиком и Джанхотом
И это было только начало. Вся обида на потерю батальона, на нелепость ранения, на вынужденное пребывание в тылу вылилась во взрыв активной деятельности у, и без того, кипучей натуры Куникова. Весь октябрь Цезарь провёл в изматывающем физическом напряжении. Решив поставленные самому себе задачи, командир принялся всё более совершенствовать оборону. Вскоре у 3-го БОУ появилась не предусмотренная штатным расписанием единица – конный разведывательный взвод с пулемётной тачанкой. Среди балок, щелей и оврагов конный разъезд имел неоспоримое преимущество и перед автомобильной и бронетехникой, обладая необходимой мобильностью и проходимостью.
Но и этого было мало Куникову. В пустующей слесарной мастерской он устроил небольшой цех для производственных нужд участка. Так возник знаменитый «куниковский цех ножей». Оказалось, что мастеровых людей среди состава участка набралось довольно много, и они с радостью вспоминали своё ремесло прямо посреди большой войны. Так, Шалва Татарашвили в прошлой жизни искусно изготавливал кинжалы, это как раз пригодилось.
Куников писал домой:
«Так кустарить, как сейчас, мне ещё не удавалось никогда. Например, наждачный камень делаем так: толчём мраморные камушки с берега моря и наклеиваем порошок на деревянный круг, получается, представь себе. Много сырья поставляют нам сбитые немецкие самолёты. Из дюрали льём рукоятки – очень неплохо. А ломаные авторессоры дают прекрасную клинковую сталь…»
Ножи Куникова стали пользоваться таким спросом, что пришлось выдавать готовую продукцию только по личному распоряжению Холостякова.
После очередной неудачной вылазки немцев с целью диверсии на соседнем БОУ (на месте скоротечного боя были найдены не только тела убитых, но и ящики с толом), Куников обратился в штаб с просьбой выделить пару катеров для организации морского дозора, вверенного ему участка. Это было обусловлено тем, что врага ночью, особенно при дожде, заметить почти невозможно, пока он не подойдёт к берегу. А в этот момент для артиллерии он был почти в слепой зоне.
И в этот раз командование в лице Холостякова пошло Куникову навстречу. На причале Фальшивого Геленджика (Дивноморское) Цезарь лично встречал единственный целый катер, который смог выделить Холостяков. И, наконец, морской дозор заступил на патрулирование берега.
Но Куников всё равно тяготился пребыванием в тылу. Тем более что тыл приходился на курортную зону Геленджика, Прасковеевки и Джанхота. А учитывая с какой заботой Цезарь обустраивал свой участок обороны, где бы он ни находился, то не мудрено, что товарищи в шутку прозвали его «директор курорта». Он писал домой:
«Боевых действий не ведём… Но я умею и хочу воевать более активно, я свою роль на войне никогда не видел в том, чтобы откопать местечко потише. Ради этого не стоило и ходить на войну…»
Наконец, в первых числах января 1943 года Иван Жерновой застал Куникова в состоянии крайнего возбуждения, мечущегося по комнате. В личной беседе выяснилось, что командование планирует десантную операцию, а, следовательно, долгожданное наступление не за горами. И все горести командира пройдут сами собой в горячности подготовки и будущих боёв.
В начале января 1943 года было принято окончательное решение – десанту в районе Новороссийска быть. С выбором командира группы командование колебалось недолго. Опыт дивизиона сторожевых катеров, опыт диверсионной деятельности и ведения боя малым числом при постоянном маневрировании, опыт боя в окружении и десанта в незнакомой местности – всё это предопределило кандидатуру Цезаря Куникова как командира. Однако, эти же причины способствовали тому, что Куников стал командиром не основного десанта, а десанта отвлекающего, чья судьба всегда незавидна. Но, верно, только в нём и мог раскрыться весь талант и опыт Цезаря, который и позволили в итоге десанту выжить и закрепиться на крохотном плацдарме.
Сразу после того как Куников официально стал командиром отвлекающей группы, он, не теряя времени, начал собирать свою маленькую армию. Он буквально аккумулировал вокруг себя будущих «малоземельцев» - из бывших подчинённых 3-го БОУ и артиллеристов прославленной батареи Зубкова (батарея №394), из разведчиков Новороссийской ВМБ и связистов штаба базы и т.д. и т.п. Даже начальником штаба «куниковского» десанта стал недавний преподаватель офицерских курсов Фёдор Котанов, уставший от прозябания на этой должности после боёв в Севастополе и полученной там же контузии. Он сам пришёл в отряд и, после личной беседы с командиром (а Цезарь беседовал практически с каждым бойцом), был принят.
Фёдор Котанов
Но более всех своим появлением привлёк внимание краснофлотец Павел Потеря. Как позже вспоминал Николай Старшинов (политрук роты разведки НВМБ, после политрук десанта), Павел вызвал волну недоумения среди разведчиков, зачисленных в отряд Куникова, притащив с собой станковый «Максим». Разведка НВМБ пользовалась более легким ручным пулемётом ДП. Но Потеря и слышать ни о чём не хотел. Как оказалось, это был тот самый пулемёт, который лично Цезарь Львович отбил у ростовских музейщиков. Георгий Холостяков же упоминал в своих трудах, что Куников лично добился того, чтобы «Максим», как старый друг, никогда не покидал своих друзей по Приазовью и Дону. Военная ностальгия, быть может, не понятная сейчас.
Павел Потеря
Отряду Куникова под штаб и кубрики отвели несколько домиков у Тонкого мыса Геленджика, как раз по соседству с разведкой базы. Несмотря на это отряд всё ещё находился на «нелегальном» положении, так как не проходил ни по одному приказу, хотя командир продолжал его формировать.
Наконец, к 10 января 1943 года отряд особого назначения (теперь уже официально обозначенный) был окончательно сформирован. В отряд было зачислено 190 краснофлотцев, 70 старшин и сержантов, 16 офицеров командного и политического состава. Десант был разделён на 5 боевых групп. Куников уже тогда прекрасно представлял специфику малочисленного отвлекающего десанта на скалистой пересечённой местности, который непременно рассыплется на несколько частей с соответственными проблемами связи. Поэтому командирами групп назначили людей не только, как говорится, проверенных, но и достаточно самостоятельных в принятии решений:
- лейтенант Антон Бахмач, участник обороны Одессы, с сентября 1942 года комроты в боях в Новороссийске;
- лейтенант Василий Пшеченко, комвзвода разведки морской пехоты под Ленинградом, после офицерских курсов – комроты разведки НВМБ, участник разведывательных и диверсионных операций в тылу противника на Тамани;
- лейтенант Григорий Слепов, участник оборонительных боёв на Керченском и Таманском полуострове, в боях в Новороссийске стал командиром роты;
- старший лейтенант Алексей Тарановский, комроты в составе бригады морской пехоты участвовал в боях на Керченском полуострове и при обороне Новороссийска;
- младший лейтенант Сергей Пахомов, командир миномётного взвода полка морской пехоты участвовал в обороне Новороссийска.
Но для Цезаря это не было даже и половиной дела по подготовке отряда. Как и прежде, на Тамани, Куников чувствовал нервные импульсы фронта, а поэтому осознавал, с чем столкнётся. В предельно короткие сроки он создал такую «школу» обучения десантной специфики боя, которую бойцы отряда вспоминали как «самую беспощадную».
Яхт-клуб, кстати, на заднем плане Мемориал "Малая Земля"
Погодные условия юга нашей Родины, вопреки обывательским мечтам о тёплой зиме, мягко говоря, далеки от идеальных, особенно в районе Новороссийска. Температура здесь нередко падает до -20 градусов. Часто выпадает ледяной дождь, мгновенно застывающий на любой поверхности плотной коркой. Явление забавное… первые пять минут. Но, когда лицо становится ледяной маской, а земля жёстким скользким панцирем, сеющим переломы и вывихи, становится не до веселья. Только на моей памяти Суджукский лиман (в народе его ласково именуют «лиманчик», один из районов высадки десанта) более 10 раз покрывался толстым льдом, а сама Цемесская бухта уже на памяти моего деда дважды замерзала. Ежегодные шторма зимой превращают набережную в ледяное царство. А главное, гордость и наказание Новороссийска – «Бора», ледяной северо-восточный ветер, порывы которого достигают фантастической скорости – 100 метров в секунду.
Ледяные торосы у новороссийской набережной
В таких условиях января и предстояло учиться (главное – и десантироваться) отряду Цезаря Куникова. С первых же дней бойцы отряда тренировались преодолевать прибрежные скалы, приноравливались ходить по обледеневшим оврагам, пробираться сквозь плотный низкорослый колючий кустарник и «с ходу» брать любые препятствия на пересечённой местности. Каждый морпех был обязан владеть приёмами рукопашного боя и навыками применения холодного оружия, тех самых клинков из «цеха ножей» Куникова. Бойцы десанта в таком же порядке изучали азы минного дела, в частности навыки определения минных полей, и основы оказания первой медицинской помощи.
Проводились систематические тренировки по десантированию «на скорость». Десантники регулярно принимали ледяные январские ванны в Геленджикской бухте, высаживаясь на берег с катеров. Когда же отвлекать катера базы от непосредственных задач стало невозможно, Цезарь приказал соорудить «тренажёр» десантного катера из камней и земли в натуральную величину на суше, чтобы отработать действия морпехов до автоматизма даже в полной темноте. И это не фигура речи. Так, обладая педагогическим талантом, Куников внедрил соревновательный дух. И его морпехи вскоре тягались не только на время выполнения задачи, но в азарте принялись завязывать себе глаза перед этим.
В те дни Цезарь заметил, что большинство морпехов не приучены к портянкам, более того вся форма одежды не годилась для десантирования в предлагаемых условиях. Вскоре бойцам выдали шерстяные носки, ватные фуфайки, ватные штаны и шапки-ушанки. При этом Куников приказал всем поголовно ватные штаны плотно заправлять в армейские сапоги и никак иначе. По опыту Приазовья Цезарь знал, что, даже после невольного купания, таким образом заправленные штаны препятствовали скорому проникновению воды. Учитывая погодные условия, опасения гибели бойцов от переохлаждения были ненапрасными. Так и сформировался узнаваемый образ «куниковского» десантника.
Цезарь Куников в той самой "десантной" форме
Куников добился того, чтобы отряду предоставили для изучения разнообразное вооружение противника: трофейные немецкие пулемёты, автоматы, карабины (естественно с боезапасом к ним), а также немецкие гранаты. Несмотря на должность и звание, Цезарь приказал всем, от связиста до санинструктора, изучать всё имеющееся в отряде вооружение, вплоть до стрельбы из ПТР. А так как в отряде состояли и девушки (Мария Виноградова, Надежда Лихацкая из медслужбы; Анна Бондаренко, Зинаида Романова – из разведки, список неполный), можно только представить насколько контрастно выглядели эти стрельбы, когда Надежда косила мишени из ДП, а рядом стрельбу из Mauser 98k вела, скажем, Аня Бондаренко.
Пробивная натура Цезаря, вкупе с талантом доходчиво и без раздражения объяснить свою точку зрения и доказать её верность, позволили отряду обзавестись на время учёбы собственной артиллерией. Немецкие трофейные орудия калибром до 75 мм стали ещё одним «тренажером» в основном для группы Сергея Пахомова, знакомого с артиллерией по месту прошлой службы, как и некоторые бойцы его группы.
75-миллиметровая немецкая PaK-40 в музее Новороссийска. Дуло поникло...
Бывалые офицеры поражались работоспособности командира отвлекающего десанта. Катастрофически быстро утекающее время до высадки, Куников использовал максимально. Чтобы его бойцы в забытьи усталости, как это часто бывает, не забыли полученные знания, он лично составил «памятку десантника» - небольшой сборник предельно кратких советов и наставлений. В нём он суммировал, как свой собственный опыт, так и опыт людей, с коими довелось общаться. Ведь Куников и сам не переставал учиться.
Чем дольше продолжалось обучение, тем явственнее командование понимало, что для «куниковцев» взять плацдарм - задача решённая, вопрос состоит лишь в его удержании. Поэтому, когда в очередной раз Куников явился к контр-адмиралу Холостякову с предложением организовать второй эшелон десанта, его приняли. Более того все подготовительные и тренировочные занятия личный состав второго эшелона должен был проходить по «куниковской» программе. Холостяков дал «добро», к тому же функции ПДО участков вновь переходили к подразделениям НКВД, а значит, освобождался личный состав. В состав второго эшелона вошли усиленные до двухсот человек роты от трёх БОУ – капитана Ивана Ежеля, старших лейтенантов Ивана Жернового и Василия Ботылева.
Георгий Холостяков
25 января Георгий Холостяков докладывал командующему флотом Филиппу Октябрьскому о готовности отряда Цезаря Куникова и обеспечивающих десантирование кораблей, а также береговой артиллерии. Однако командование флота оттягивало сроки десанта, и приказа не последовало. Нервное напряжение нарастало, бойцы, как и сам командир, жили ожиданием приказа и тренировками. 2 февраля 1943 года Холостяков повторил доклад о готовности…
3 февраля в утренних зимних сумерках Цезарь Куников получил письменный приказ – отвлекающий десант должен высадиться в районе Станичка – рыбзавод (ныне район Суджукской косы и до бульвара Черняховского), в 15 км от основного десанта, отделённый от него горой Колдун и эшелонированной обороной немцев.